Гендиректор «МАЙКРОМАЙН Россия» о цифровизации горных предприятий, о том, до какой степени она может дойти и почему некоторые функции сможет выполнять только человек, а искусственный интеллект никогда с ними не справится.
Цифровизация все более широко входит во все сферы нашей жизни. И есть отрасли, которые без присутствия «цифры» уже невозможно представить. Одна из таких – горнодобывающая промышленность. О том, насколько эта сфера в России автоматизирована и цифровизирована и какие есть перспективы, мы поговорили с Борисом Курцевым, гендиректором «МАЙКРОМАЙН Россия».
– Борис Владиславович, какие перспективы вы видите в горнодобывающей отрасли с точки зрения цифровизации?
– Пандемия показала, насколько плотно и, по всей видимости, навсегда цифровизация вошла в нашу жизнь – как в повседневных делах, так и в производстве. Конечно, это отражается на тех технологиях, которые используются в горнодобывающей промышленности. И, самое главное, мы видим, как новейшие технологии реализуются и разрабатываются на ближайшую перспективу. В настоящий момент на горнодобывающих предприятиях создаются инфраструктура, массивы данных, с которыми работают все участники производственного процесса. И ближайшее будущее, к которому мы уже подходим, – получение объективных данных с машино-механизмов, автоматизация и роботизация.
Если мы говорим о перспективе ближайших лет, то у нас в России все больше и больше функций будет отдаваться на автоматизацию и роботизацию. А также будет повышаться качество данных, с которыми происходит работа на производстве.
– Относительно «МАЙКРОМАЙН» – какие особые опции вы предлагаете, на что делаете акцент сейчас (важное для горняков России)?
– Напомню нашим читателям, что компания «МАЙКРОМАЙН» предлагает линейку программных продуктов для горнодобывающих предприятий. Мы идем в ногу со временем и постоянно для каждого из продуктов разрабатываем новые функции и направления. И что ценно, сами пользователи активно участвуют в развитии этого проекта, сообщая нам свои нужды и потребности.
К примеру, новая версия системы управления базами данных Geobank, вышедшая совсем недавно, содержит функционал, необходимый для лучшего использования подобного инструмента. К примеру, появилась возможность написания скриптов, в том числе силами самих пользователей, без привлечения каких-то внешних подрядчиков, что позволяет сделать систему более универсальной и подготовить ее для работы в любых условиях.
27 мая у «Майкромайн» вышел новый релиз, одной из изюминок стало включение функционала по проходческому бурению – очень немногие наши конкуренты могут таким похвастаться. И, учитывая, что «Майкромайн» является поставщиком ремесленного инструмента для профессионалов, используемого изо дня в день, очень важно сделать его наиболее удобным для специалистов. Поэтому, помимо каких-то глобальных функций, мы не останавливаем шлифовку предлагаемых технологий.
Можно включать какие-то масштабные функции, алгоритмы геостатистики или новые модули, дорабатывать планирование – это одна ветка развития. А другая – еще одна маленькая кнопочка или отточенный функционал, добавленное дополнительное поле в одной из форм, которое позволит оценить проект или вариантность развития проекта чуть более подробно или получить дополнительную информацию.
Такие маленькие нюансы очень важны, и большая их часть разрабатывается на основе пожеланий и замечаний пользователей. И это очень ценно для нас.
И, конечно, стоит упомянуть наш очень серьезный инструмент Pitram – систему управления подземными горными работами. Здесь мы фокусируемся, помимо прочего, на зачатке искусственного интеллекта, который позволит открыть новые возможности при автоматизации горнодобывающего производства.
– Насколько сегодня, на ваш взгляд, цифровизировано российское горное дело и какими темпами идет процесс цифровизации отрасли?
– Очень люблю рассказывать об одном эпизоде из своей практики. В 2008 году, когда я пришел работать в «МАЙКРОМАЙН», поехал в одну из первых региональных командировок. И у нас возник спор с геологом и маркшейдером. Они очень эмоционально пытались доказать, что цифровизация совершенно не нужна. Говорили о том, что им достаточно Excel, AutoCAD и некоторых примитивных инструментов типа калькулятора. Специалисты уверяли: им не нужны более продвинутые системы, тем более что стоят они недешево. Ту встречу я взял для себя за отправную точку. И всегда сравниваю то, что было тогда, с тем, что есть сейчас.
И сейчас, глядя на то, как работают горнодобывающие предприятия, понимаешь, что за неполные 13 лет они сделали феноменальный шаг вперед в плане цифровизации. И если еще несколько лет назад австралийские коллеги приглашали наших специалистов посмотреть, как все устроено у них в этом плане, какие есть технологии и как они применяются, то сейчас ситуация обратная: австралийцы хотят приехать и приезжают к нам, чтобы посмотреть, как реализованы и применяются подобные системы в России.
У нас есть целый ряд горнодобывающих предприятий – «Полюс», «Норникель», «Полиметалл» и многие другие, – они решают и реализуют сложнейшие проекты, аналогов которым, наверное, в мире нет. Особенно важен в этом плане технологический проект «Норникеля» – уникальный как по своей сложности, многокритериальности и, самое главное, по скорости реализации. За три-четыре года практически с нуля сделать скачок, взрыв во внедрении цифровизации – это многое значит.
Поэтому я настроен очень оптимистично при обсуждении цифровизации горной отрасли России. И уверен, что мы всех перегоним и будем ведущей страной по реализации таких технологий в горной промышленности.
– За счёт чего возможно такое повсеместное и активное внедрение цифровых систем?
– Изначальная и основополагающая сила, которая вела и ведет внедрение цифровых технологий, – это воля руководства компании. Как только руководство определило для себя, зачем необходимо внедрять подобные технологии, какую прибыль и преимущества предприятие получит от этого, так это и начинает активно работать.
Плюс ко всему новое поколение горных инженеров, которое сейчас выходит на производство, прекрасно понимает, что такое горно-геологическая информационная система, зачем она нужна. У этих ребят уже существует определенная культура работы с подобными системами, они не пугаются этого. У них, наконец, стопроцентная компьютерная грамотность. И, естественно, когда они приходят на предприятие, не нужно тратить дополнительное время на обучение их в этом сегменте, не нужно тратить силы и время на объяснение специалистам, зачем это нужно и как это им поможет в работе.
По большому счету у горнодобывающих компаний сейчас есть и финансовые возможности, чтобы реализовывать такие проекты, есть желание руководства, и есть специалисты, которые могут это внедрять. А если нет, то их научат – поставщики программного обеспечения и сервисов, участвующих в проекте.
Я думаю, что без каких-либо дополнительных преференций цифровизация есть, будет, и она, как снежный ком, будет только набирать и набирать обороты.
– Можно ли назвать сегменты производства, которые в плане цифровизации более или менее продвинутые? И стоит ли это делать сейчас?
– Стоит отметить, что топовым результатом внедрения цифровизации на предприятии будет цифровой двойник месторождения – система, которая полностью динамична, зависит от непосредственного производства, модели предприятия и изменения тех или иных параметров. Любая корректировка тут же взаимодействует с каждой из систем, и в реальном времени происходит показ этих изменений и оповещение всех участвующих в процессе специалистов. Вплоть до сервисной службы, которых ставят в известность, где сейчас горная машина, чтобы они могли в оперативном режиме при необходимости прибыть на точку и осуществить нужный ремонт. И даже до обогатительной фабрики, которую оповещают об изменениях в добыче, влияющей на качество руды. Все это в идеале должно меняться автоматически по одному клику.
Естественно, полноценный цифровой двойник возможен только тогда, когда все звенья этой цепи находятся в едином цифровом пространстве, цифровизированы. Поэтому говорить о том, что какой-то сегмент цифровизирован больше, а какой-то меньше, для понимания полноценной картины не совсем верно. Можно сказать так: на каких-то предприятиях все хорошо, на каких-то «провисает» автоматизация процессов, на каких-то – маркшейдерская служба, не везде существует инфраструктура. Но предприятия идут по пути автоматизации всех вопросов, и цифровизация отстающих сегментов – это лишь вопрос времени.
– Расскажите о вашем опыте участии в отраслевых мероприятиях («МинГео», в частности) – что, на ваш взгляд, самое важное происходит на таких форумах, чего вы ждете как результата?
– Все форумы, конференции, выставки преследуют те или иные задачи. В течение года, согласно имеющемуся маркетинговому плану, мы участвуем в разных подобных мероприятиях. Тем самым охватывая те или иные сегменты бизнеса, преследуя задачи каждый раз уникальные.
За прошедший год мы явно видим тенденцию перехода, особенно мастер-классов и семинаров, в онлайн. С одной стороны, это здорово, поскольку у большинства людей существует возможность присоединиться, не оформляя командировку и не выезжая в другой город, – высказать своё мнение, выступить со своей презентацией. С другой стороны, ничто не заменит живого общения со специалистами. И порой большая часть вопросов решается, так скажем, в кулуарах таких мероприятий.
Если говорить про «МинГео», куда мы отправляемся всегда, в первую очередь это нетворкинг. С этой точки зрения мы все поставленные задачи участия в мероприятии выполнили, даже заключили неподготовленную сделку, что, на самом деле, является большой редкостью.
Отраслевые мероприятия – это всегда возможность прямого общения с людьми, возможность встретиться с коллегами, которых по определённым причинам мы не видели более полутора лет. А ещё это всегда очень хорошие, положительные эмоции – наверное, самый существенный бонус, который мы получили от «МинГео».
– Кто такой горный инженер – 2021, что он должен уметь и знать? Что ему потребуется через 5–10 лет?
– Что для меня горный инженер через пять лет? Сейчас это люди, поступающие в вузы на горно-геологические специальности. А через пять лет я их вижу мультидисциплинарными специалистами, профессионалами, обладающими необходимыми знаниями, стопроцентной компьютерной грамотностью – умением работать с базами данных, знанием языков программирования, пониманием навыков основ робототехники.
А ещё думаю, что обучение горных инженеров необходимо разделить на ступени бакалавра и магистра. Попытаться создать различные направления специалистов. Если мы говорим про бакалавров, то это операторы, диспетчеры. А магистры – люди, которые будут заниматься более глобальными, стратегическими задачами, в том числе работать с большими объёмами данных, анализировать эти данные, выдавать рекомендации для топ-менеджмента для использования их при планировании направления деятельности.
Если заглянуть далее, на 10 лет вперёд, то, считаю, роботизированные системы под управлением горных специалистов будут вести добычу полезных ископаемых со дна рек, морей и океанов. А также в горизонте 50–60 лет они будут осуществлять добычу полезных ископаемых из недр различных небесных тел – планет, астероидов и т. д. И там уже, я уверен, будут использоваться исключительно роботизированные механизмы. Кстати, об этом говорили буквально на днях на выставке: в 2050–2060 годах ожидается ещё одна технологическая революция, которая перенесёт нас на совершенно иной уровень, и я даже боюсь подумать, насколько тогда «цифра» войдёт в нашу жизнь. И здесь остаётся надеяться на мудрость людей, чтобы они не сделали это перебором.
Ещё горный инженер должен быть и экологом. Это сейчас есть, должно оставаться и, я думаю, будет оставаться в профессии. Хочу особенно подчеркнуть: утверждение о том, что горняки убивают природу, в корне неверное. Наоборот, мало кто любит природу так, как, скажем, геологи, которые проводят по полгода в диких лесах, тайге, тундре. Естественно, они становятся неотъемлемой частью этой природы, побольше, чем, например, «кабинетные» экологи.
Резюмируя все вышесказанное, отмечу: уверен, что через несколько лет горные специалисты будут руководить процессом из чистых, комфортных кабинетов, а производства будут находиться, возможно, за многие километры от этих пультов управления.
– Что нельзя будет доверить ИИ никогда, ни при каких условиях?
– Любой робот, любой механизм так или иначе будет действовать по алгоритму. Горнодобывающее производство – отрасль, которая постоянно выдаёт события, не поддающиеся прямой логике, которые иногда невозможно просчитать от слова «совсем». Можно лишь предположить, но не более того. И никто, кроме человека, не сможет адекватно отреагировать на нестандартную ситуацию и принять необходимое решение.
В моем представлении отдавать полностью управление механизмами роботу не следует. Человек всегда лучше будет контролировать процесс. Возьмём за пример Австралию. Оператор двух ПДМ подключается в момент погрузки и разгрузки. То есть машина сама по себе передвигается по горным выработкам, а погрузку-разгрузку осуществляет человек. Это один вариант вовлеченности человека.
Второй – горное планирование. Система может предоставить несколько вариантов горных работ, указать, какой из них более предпочтителен с той или иной точки зрения. Но решение, по какому пути идти, должен принимать человек.
Таким образом, робот никогда не заменит горного инженера. Но он может взять на себя какие-то рутинные операции.
– Есть ли у вас реализованные проекты в Красноярском крае? Как вы оцениваете этот регион в плане внедрения цифровизации в горнодобывающей промышленности?
– Красноярский край знаменит гигантами горнодобывающей промышленности. Это компании, о которых я уже говорил выше, – «Полюс», «Норникель». Если говорить о достойном примере цифровизации открытых горных работ, я бы назвал Олимпиадинский ГОК. Если говорить о цифровизации подземных горных работ, отличные примеры – площадки «Норникеля». Поэтому считаю, что Красноярский край на острие цифровизации горных работ.
– Как цифровизация влияет на повышение экологичности производства?
– Цифровизация в том числе, на мой взгляд, позволяет осуществлять более бережную отработку месторождений и организовать более щадящее производство с заботой о регионе присутствия.
Беседовала Татьяна Астафьева
