На шестой сессии горнопромышленного форума МАЙНЕКС Россия-2016 ее участники и докладчики обсудили финансово-экономическую ситуацию, в которой приходится работать горнорудным компаниям, ее перспективы и некоторые возможности, которые есть у российских недропользователей.
Ведущий экономист специальной группы по сырьевым товарам ЮНКТАД Алексей Можаров рассказал о своей организации, исследованиях и форматах взаимодействия: работают международные исследовательские группы по меди, свинцу и цинку, а также никелю. Россия во всех них участвует. Есть «хромовая» организация, существующая на уровне компаний. Россия в ней тоже есть. Есть международный институт марганца. Действует Международный форум по горному делу, минералам, металлам и устойчивому развитию. Международный совет по горнодобывающей промышленности и металлам – работает на межфирменном уровне. Комитет по стали ОЭСР – рассматривает вопросы по стали, железной руде и углю. Металлоинвест в нем представлен и ведет переговоры.
Партнер EY Борис Яценко проанализировал статистику инвестиций в публичные горнорудные компании за последние годы. Начиная с 2011 года, динамика инвестиций снижалась, достигнув в 2014-2015 годах минимальных показателей. В 2016 году и в 2017 году у большинства горнорудных компаний запланирован рост инвестиций на расширение и на поддержание мощностей.
Последний опрос среди золотодобывающих компаний показал, что в 2016 году приоритетные направления инвестиций поменялись. В 2016 году компании ожидают рост инвестиционных расходов на расширение мощностей и приобретение новых компаний. Эти сигналы отражают улучшение рыночной конъюнктуры. Доля инвестиций на расширение в 2016-2017 годах оценивается в 40-70%. Инвестиции в разведку и добычу в России ниже, чем в странах-лидерах горнодобывающей отрасли.
С 2014 года в отношении России вступили в силу «внешние ограничения» и есть неопределенность, связанная с тем, когда они будут сняты. Ограничения привели к росту процентных ставок и сокращениям по заимствованиям и в рублях, и в долларах. С 2013 до 2015 привлечение займов снизилось с $16 млрд до $6 млрд (статистика публичных компаний по ключевым сделкам привлечения финансирования). Изменились и источники финансирования. Так, до 2014 года было много сделок с зарубежными инвесторами и кредиторами, Сегодня основной источник финансирования – российские банки и государственные институты развития.
Согласно проведенному ЕY опросу среди золотодобывающих компаний, более 70% респондентов считают, что главная мера господдержки – развитие инфраструктуры для развития ресурсной базы и совершенствование законодательства по недропользованию. Работа в данном направлении ведется (Минвосток, ФРДВ), также есть пожелания по госфинансированию ГРР и созданию фонда прямых инвестиций с госучастием. В этом смысле могла бы быть интересна идея создания российско-китайского фонда по финансированию горнорудных проектов. По мнению Бориса Яценко, биржа для юниоров – хорошая идея, которую необходимо довести до конца, и площадка «Восход» может стать полноценной базой для ее развития.
Генеральный директор Фонда Развития Дальнего Востока Алексей Чекунков признал, что сокращение денег в отрасли втрое за три года – это печально. Немалое количество проектов находятся в неизменном состоянии, либо сокращают свои амбиции. Однако ситуация, по его мнению, не одномерная: Цены падают, но и рубль подешевел. IRR 30-50%.
«Наш диагноз прежний: острый дефицит капитала», – заявил господин Чекунков. У банков дефицит ликвидности, ЦБ стерилизует ликвидность. У крупных банков ликвидность есть, но они должны видеть 25-30% плечо, а этих денег у компаний нет. К горному делу охладел ВЭБ, идет пересмотр стратегии. И горное дело там не фигурирует как важное направление.
Напротив, фонд фундаментально верит в ТПИ и считает, что должен делать эту отрасль приоритетной. По 20 странам ОЭСР необеспеченные пенсионные обязательства $78 трлн. Но глава фонда абсолютно убежден, что поддерживать проекты типа «100 тонн на 15-20 лет вперед», – это абсолютно правильная стратегия. Той же стратегии придерживается Китай.
Откуда взять деньги? Традиционно в Азии. Правда, получить их сложно и медленно. По мнению господина Чекункова к Китаю хорошо применима пословица: “Вода камень точит”. Хотя, есть и исключение: сделка по «Полюсу была заключена за 3 недели».
Год назад фонд озвучил, что нужна юниорная площадка. Деньги, в том числе у небольших компаний, есть – 23 трлн руб. Алексей Чекунков был приятно поражен, что проект «Восход» удалось запустить в такие короткие сроки. Он считает, что этот проект сможет направить в отрасль рисковый капитал и важно, что ее в Китае воспринимают как «близкую» биржу. Буквально близкую. Сейчас идет разговор о сопряжении с Шанхайской биржей.
Другой источник денег – государство – не может дать их каждому и построить дорогу и ЛЭП к каждому проекту. Точечно – да. Длинные деньги – да. Но для фонда важнее быть катализатором развития, чтобы вместе потом поехать в Китай и Торонто поднимать деньги на биржах.
Управляющий директор Евразийского банка развития Александр Гареев высказал позицию «от лица банков». Банк создан для поддержки интеграционных процессов. Поэтому ему интересна тема возможностей объединенного рынка капиталов.
Пока на территории ЕАЭС объединение рынка капиталов не произошло. Нет свободы движения капиталов, признания лицензий в страховом, банковском секторе, на рынке ценных бумаг, возможность предоставления финансовых услуг без юрлица в другой стране. Эти задачи будут (предположительно) достигнуты к 2025 году.
Сейчас наибольший уровень инвестиций сделала Россия – в Казахстан и Беларусь. Но, чтобы объединенный финансовый рынок полноценно заработал, надо снять тарифные барьеры, сократить разницу в налогах, нивелировать отсутствие единых стандартов управления, волатильность валют, ограниченность к доступу рынка капитала в других странах ЕАЭС
Индикаторы объединенного рынка – рисковая премия, ставка по кредитам, волатильность курса нацвалют.
Снижение волатильности курсов должны облегчить инвестиции и торговлю. Важно, чтобы ставки по кредитам были гармонизированы. Такое произошло, например, в Литве и Латвии, которые присоединились к Евросоюзу. Правда, если это случится в ЕАЭС, наибольший эффект получат страны с наименьшими экономиками. Хорошие проекты по сырьевой базе, которые не могут сейчас получить финансирования, в случае объединения финансовых рынков смогут его получить и внести свой вклад в развитие экономики.
ЕАБР, со своей стороны, представляет примерно одни условия для проектов в разных странах ЕАЭС. В текущем году у нас уже озвучены сделки. В списке проектов на 2016 год больше 30% – это проекты в секторе ГМК. У нас есть аппетит в принятии рисков по таким проектам. «Сделки публичные, можно посмотреть условия», – отметил он. Но интернациональные банки не смогут заменить собой полноценный финансовый рынок.
Президент ассоциации «НП РТС» Роман Горюнов рассказал о системе «Восход», которая была запущена и презентована буквально за несколько месяцев до форума. Это принципиально новая система привлечения денег.
По мнению господина Горюнова, потенциал развития и привлечения денег пока не исчерпан и есть много предпосылок, чтобы задействовать ресурсы внутренних инвесторов, которые больше не смогут получать высокую доходность за счет банков. Еще один плюс инвестиций на площадке «Восхода» – доступность и технологичность. «Инвестором можно стать легко, в несколько кликов – так же, как купить билет в театр или букет цветов, – сопоставил докладчик. – Мы уверены, что количество людей, которые будут пользоваться этими возможностями, будет расти».
“Восход” дает новые возможности и эмитентам. По мнению Романа Горюнова, в первую очередь важны инструменты местного финансового рынка, а в перспективе можно будет использовать деньги иностранных инвесторов. Для потенциальных эмитентов упрощены правила выхода на публичный рынок. По опыту первого размещения («дочка» аэропорта Хабаровска), от момента знакомства до закрытия книги заявок все оргпроцедуры заняли три недели.
До конца 2016 года на площадке «Восхода», предположительно, будет еще до 5 размещений. Организаторы площадки хотят создать сегмент горнорудных компаний, сформировав правила, которые не будут слишком сложны для компаний, но дадут инвесторам уверенность в том, что эмитент надежен.
Для размещений возможны разные инструменты для разных проектов на разных стадиях развития, «Восход» готов консультировать по поводу того, какие возможности сейчас лучше всего использовать. Возможно, небольшие, пилотные инвестиции – это самый оптимальный вариант, – считает господин Горюнов. Но затем, когда будет накоплена история публичной компании, можно будет делать большие объемы размещений с меньшими затратами на выпуски.
Глава ГКЗ Игорь Шпуров представил основные принципы новой классификации ресурсов и запасов, которая уже действует для углеводородов. Прежняя была основана на принципе изученности. Новая классификации строится на проектном принципе рентабельности запасов.
Экспертиза запасов и проектные документы – это единая цепочка: недропользователи будут получать экспертизу и справка о запасах. «Сейчас появилась реальная экспертиза, которая оценивает модели, проекты», – заверил Игорь Шпуров.
Новая классификация снизила затраты на подготовку на 8%. Два года потребовалось для разработки методических рекомендаций. Предположительно, для ТПИ потребуется столько же времени.
Были опасения, что из-за ввода новой системы понизится стоимость активов, инвестиционная привлекательность компаний. Этого не произошло. Геологические запасы не изменились, а, напротив, растут. Технологические извлекаемые запасы приращиваются. Рентабельные запасы составляют около 70% от технологических.
В настоящее время участники рынка и регулятор обсуждают, какую ставку дисконтирования следует использовать при оценке проектов и следует ли снизить ее с 15% до 10%. Игорь Шпуров привел слова одного из финансистов, который считает, что ставка в 15% покрывает «все риски, включая второй всемирный потоп».
Для Игоря Шпурова оказалось удивительным, что рентабельность и доля рентабельных запасов не зависят от цены на нефть. Это связано с действующим налоговым режимом и плавающим курсом доллара. При 100, что при 25 рентабельность одинаковая. Отличаются доходы бюджета.
30 октября на заседании ГКЗ будет рассматриваться документ по гармонизации российской и международной классификации ООН. При классификации твердых полезным ископаемых будет учитываться экономическая составляющая. Раньше же «Проекты существовали сами по себе, запасы – сами по себе».
Игорь Шпуров считает, что классификации совершенно одинаковые, так что можно оперировать в рамках единых понятий, но методики отличаются. Самый большой камень преткновения – изученность. Важно было совместить детерминистский подход с вероятностный. В процессе длительных дискуссий оба подхода удалось согласовать.
Международное признание классификации РФ позволяет перевести принятые в России категории в систему ПРМС, что важно для международного аудита. Кроме того, на базе новой классификации можно сделать национальный независимый аудит, а это важно для системы компетентных лиц. В ТПИ он есть, но компетентные лица, фактически, – эксперты западных институтов. Даже первый шаг позволяет российской системе комфортно чувствовать себя в международной оценке углеводородов, заверил Игорь Шпуров. По его словам, были предложены два варианта – действующая система и CRIRSCO, прошли более 10 рабочих совещаний, коллективы геологов. Был предложен и обсуждается третий вариант классификации. В нем выделено три категории геологических запасов ТПИ: С2, С1 и В. Введено понятие «Извлекаемые запасы», которые определяются в рамках проектных документов. Выделено две категории – R1 (на основе геологических запасов категорий В и С1) и R2 (на основе геологических запасов категории С2). Акцентировано внимание на возможности применения при подсчёте запасов блочного моделирования с применением горно-геологических информационных систем». Повышение достоверности происходит через ужесточение требований для запасов оценочной стадии (С2) и прогнозных ресурсов (Р1). Выделение категорий запасов не привязано к группам сложности месторождения. Разделение ТЭО кондиций на «временные» и «постоянные» не предусматривается. Предусмотрено ТЭО проекта как высшая стадия по детальности, позволяющая вносить изменения в принятые кондиции, в подсчёт геологических запасов и утверждать извлекаемые запасы. Недропользователю дано право принимать решение о выполнении геологоразведочных работ, обеспечивающих окончательный подсчет запасов месторождения на любой стадии геологоразведочного процесса его изученности. По словам Игоря Шпурова, принципиальная схема близка к тому, чтобы гармонизировать ее с ООН и, следовательно, с CRIRSCO.
Руководитель РЦГИ «Казгеоинформ» Руслан Баймишев рассказал, как формируется база геологических данных в Казахстане. Казахстан имеет большой багаж исторических сведений. По инициативе казахстанской стороны было подписано межправсоглашение, которое регламентирует передачу геологической информации, полученной до 1992 года. Часть материалов, которые есть в Москве, отсутствуют в Казахстане. Это касается урановых партий, Каззарубежгеологии. С того времени информация доступна по согласованию с уполномоченным органом соответствующей стороны. В Казахстане предпринимаются максимальные усилия, чтобы обеспечить доступ к этим сведениям, но мешает наследие в виде секретной информации. Рассекречивание продолжается, и материалы эти все более и более востребованы, признал Руслан Баймишев. За советский период территория была изучена: геологическая съемка, аэромагнитная съемка и гравика, работа по глубинному геологическому картированию. Эти данные востребованы, желающих становится все больше.
Есть архив, информацию можно просматривать, но пока нельзя покупать. Другой важный шаг – интерактивная карта. Опубликованы данные по лицензиям, на карту также нанесены ООПТ, полигоны. Эта информация нужна не только геологам, но и инвесторам.
В Казахстане для реализации принципа «первый пришел – первый получил» нужна соответствующая программная структура. Сейчас она действует для территории вокруг города Степногорск, уже есть 18 контрактов. «Уже можно говорить о какой-то заинтересованности», – порадовался господин Баймишев.
Перспективы дальнейшего совершенствования карты – предоставление исторической информации и прав недропользования онлайн, контроль геологической изученности.
«Полная автоматизация отношений недропользователя и инвестора – проект, по которому, я надеюсь, можно будет доложиться через год», – выразил надежду господин Баймишев.
Генеральный менеджер SRK Consulting (Казахстан) Николай Еньшин напомнил, что 14 июня кодекс KAZRC был принят в семейство CRIRSCO. Среди его задач – распространение мирового опыта стандартов публичной отчетности. Его спонсирует международный совет по горнодобывающей промышленности и металлургии, которая объединяет крупнейшие компании отрасли. На законодательном уровне в Казахстане предполагается закрепить стандарты этого кодекса. В Казахстане действуют две ассоциации: KAZRC – это национальная организация, а ПОНЭН – профессиональная. Важный момент – ответственность за формы и содержания отчетов. Ее несет руководитель компании и компетентное лицо. На первом этапе кодекс внедряется компаниями, которые составляют публичные отчеты, на добровольной основе. Второй этап наступит, когда Кодекс о недрах будет принят, – тогда KAZRC будет обязательным.
Обучение – ключевой момент – потому что надо подготовить компетентных лиц, которые могли бы составлять отчеты по стандартам кодекса. В комитете геологии министерства по инвестициям и развитию было принято решение, что обучение будет организовано на базе вузов РК, первые курсы уже начали работать.
Казахстанская фондовая биржа в связи с принятием кодекса внесла изменения в свои правила. И с 1 января 2018 года все горнорудные компании, акции которых обращаются на Казахстанской фондовой бирже, должны будут готовить отчеты по стандартам кодекса KAZRC.
Генеральный директор Wardеll Armstrong Россия и Казахстан Юлия Бойко в начале своей презентации обратилась к участникам сессии с вопросом: «Мы в тренде?» Оказалось, что тех, кто так считает, немного. Но 2016 год принес облегчение. Золотодобыча в выигрыше, ралли в угле, железная руда преодолела отметку в $50 за тонну.
Юлия Бойко напомнила, что ровно год назад mining.com опубликовала статью, где текущая ситуация сравнивалась с 1997 годом и спадом, продлившимся до 2002 года. Говорилось, что мы еще не достигли дна, капзатраты все еще падают. Но если цифры повторяются, то только к 2020 году мы должны выйти на положительную динамику.
Активность IPO была слабой. На 13 листингах были подняты 300 скудных миллионов долларов – на 78% меньше, чем годом ранее. 2015 был худшим. Показатели горнорудных индексов продолжали отрицательную динамику и с 2011 года просела на 73% – хуже, чем нефть. Но в 2016 году эти индексы демонстрируют позитивную динамику. «А вы?» – поинтересовалась госпожа Бойко. Товарный индекс Bloomberg тоже растет. Доллар просел, но металлы – медь и золото, поднялись. Аналитики пророчат рост золота при любом раскладе выборов США. Если победит Хиллари Клинтон, то золото может вырасти до $1600 за унцию, если Дональд Трамп – $1800 и выше. Медь стоит $4600 за тонну. Сверхпроизводство может завершиться в 2018 году, хотя по некоторым подсчетам, спрос на рафинированную медь превысит предложение. Цена на коксующийся уголь с июля удвоился. С января по август 2016 года Китай сократил производства угля на 150 млн тонн. В 2015 году Китай произвел 611 млн тонн (примерно 10-летнее производство России). В России акции Мечела выросли на 30%, Евраза – вдвое. Уголь занял второе место в M&A, сумма сделок составила $5,4 млрд.
Объемы капзатрат стабилизируются. «Для стран ЕВРАЗЭС повышающиеся цены на сырье и, как результат, рост экономически рентабельных месторождений и проектов, критически важное явление так как каждая их этих стран очень зависима от своей сырьевой экономики», – подытожила госпожа Бойко.