Беседовала Анна Кислицына
Дальнегорское борное месторождение является единственным в России осваиваемым источником борных руд — сырья, на основе которого производят боросодержащие продукты. Ещё это единственное в мире разрабатываемое месторождение датолитовых руд. Разработка месторождения длится более 65 лет, однако количество запасов позволит вести добычу ещё на протяжении столетия. О ресурсной базе Дальнегорского, его особенностях и важных аспектах эксплуатационной разведки на объекте такого масштаба нашему изданию рассказал Александр Хисамов, главный геолог ООО «Дальнегорский ГОК».
— Александр Фаритович, по российской классификации Дальнегорское месторождение относится к числу уникальных. В чём его главные особенности?
— В первую очередь это масштаб минерально-сырьевой базы: запасы датолитовой руды оцениваются в 317 млн тонн, из которых 97 млн тонн будут отработаны открытым способом, а 219 млн тонн — подземным. Запасы окиси бора (B2O3) составляют 29 млн тонн. Запасы Дальнегорского месторождения содержат 3 % мировых запасов бора и 8 % мировых запасов борных руд.
Другая особенность — размеры месторождения. Наш эксплуатируемый район отличается компактностью: его протяжённость составляет около двух километров, а ширина — порядка полукилометра.
— С учётом таких значительных запасов вряд ли перед геологической службой стоит задача наращивания МСБ.
— Да, сейчас это не в приоритете. Тем не менее работы для нашей службы хватает: мы должны вести геологическое сопровождение производственного процесса, т. е. обеспечивать достаточное количество подготовленной к добыче руды. Важно и планирование очерёдности отработки участков: диапазон по содержанию полезных компонентов в руде у нас составляет от 3,5 % до 16 %, а на фабрику мы должны поставлять усреднённую на штабеле руду с плановым содержанием в 8,5 %. Это необходимо для того, чтобы повысить эффективность переработки. Чтобы реализовать эту задачу, мы ведём строгий учёт наших запасов, чтобы знать количество и качество руды на каждом участке — здесь всё должно быть чётко, как в аптеке!
Кстати, кроме нашего борного карьера, мы ведём работу и на другом карьере — Мономаховском месторождении известняков. Известь используется для осаждения бора в цехах производства боропродуктов, таким образом, благодаря добыче на этом карьере мы обеспечиваем свои потребности в важных компонентах для техпроцесса.
Также наша служба обязательно сопровождает проведение БВР — разрабатывается документация с указанием данных по руде, её крепости, данных по опробованию скважин и прочей важной информации. Кроме того, в наши задачи входит оценка кавернозности — каверны и продушины усложняют ход бурения, особенно когда их размер достигает 15–20 метров как по высоте, так и по ширине. При обнаружении продушин выполняются специальные мероприятия для безопасного проведения взрывных работ. Бывали случаи, когда большая часть взорванного блока проваливалась в продушины нижележащего уступа.
— Какие технологии и оборудование используются вашей службой в ходе эксплуатационной разведки?
— По большей части всё стандартно: классический набор геолога — молотки и зубила, кувалды, дробилки и истиратели. При нашем комбинате также ведёт свою работу собственная лаборатория, в которой проводится химанализ отобранных проб.
Из интересного и уникального оборудования можно выделить каротажную станцию. Это единственная станция в мире, при помощи которой можно определить содержание окиси бора на всём разрезе скважины. Благодаря этому при обуривании добычных блоков мы делаем «перебуры», т. е. делаем скважину глубиной, например, не 12 метров, а 13,5 метра, как бы «с заделом» на следующий уступ, то есть при проведении добычи мы одновременно проводим и эксплуатационную разведку. Это большой плюс для проведения прогнозирования и сбора геологических данных, которые понадобятся при отработке нижележащего уступа.
Единственный минус — станция была разработана ещё в 1973 году, поэтому требует обновления. Например, сейчас при помощи оборудования мы можем провести каротаж, но не можем провести интерпретацию данных «на месте». Сейчас мы находимся в поиске компании, которая сможет разработать, спроектировать и изготовить под наши задачи современную каротажную станцию, оснащённую необходимыми средствами для быстрой обработки данных. Это важный проект для нашей геологической службы, и мы надеемся, что наши производители оборудования помогут нам в создании новой станции.
— А какие ещё важные проекты реализуются сейчас по вашему направлению?
— Кроме каротажа, мы также приступили к разработке техзадания для внесения изменений в проект отработки месторождения и построения геомеханической модели для обеспечения устойчивости бортов карьера и отвалов. Надеемся, что к середине 2025 года у нас на руках уже будет готовая проектная документация.
Уже полтора года мы ведём и проект по цифровизации геологических данных: переводим в «цифру» все имеющиеся у нас карты, схемы, другую информацию. Позже это позволит нам создать 3D-модель нашего карьера, обнаружить места, где необходимо провести эксплуатационную разведку или уточнить содержание полезных компонентов. Цифровые инструменты сегодня предоставляют немало возможностей.
— Насколько внедрение цифровых новшеств влияет на эффективность вашей работы?
— Мы достаточно давно используем и цифровые, и программные средства. В среднем это позволило в 1,5–2 раза ускорить работу. Сейчас ещё добавились возможности видеомониторинга: в нашем карьере на всех участках установили камеры, и теперь мы можем постоянно проводить контроль хода работ и отслеживать их корректность. Это позволяет оптимизировать нашу работу и в полном объёме способствует выполнению задач геологической службы.
